Генеральный директор видеосервиса Megogo в России, Виктор Чеканов, и Руководитель службы аналитики медиасервисов Яндекса, Дмитрий Пашутин, за дружеской беседой вспоминают первые карьерные шаги на рынке медиа, анализируют текущую ситуацию в видео сегменте и, конечно, рассуждают о будущем.

Виктор:
— Здравствуйте, меня зовут Виктор Чеканов, я руковожу видеосервисом Megogo в России. И сегодня, специально для RUVOD, мы встретились для интервью с Дмитрием Пашутиным. У Димы очень крутой опыт, он работал как на стороне рекламного агентства, так и на стороне онлайн-кинотеатра. Сейчас он работает в Яндексе, в направлении медиасервисов. Дима, расскажи, пожалуйста, о своем карьерном пути.

Дмитрий:
— Свой карьерный путь я начинал много лет назад в рекламном агентстве, занимался там аналитикой и медиапланированием. Потом я работал в одном большом телевизионном селлере, в том числе возглавлял отдел медиа аналитики. Мы занимались прогнозированием телевизионных рейтингов и консультацией телевизионных каналов. Там я узнал, как устроено телевизионное вещание, сетка, рейтинги, популярность контента. Потом почти 6 лет я работал в ivi. Сейчас я работаю в подразделении Медиасервисов Яндекса. К медиасервисам относятся КиноПоиск, Яндекс.Музыка, Яндекс.Афиша и Телепрограмма.

Виктор:
— А вот если сравнить тот путь, который ты для себя видел, когда выпускался из школы, из университета, и тот, как оно на самом деле все пошло – получилось лучше или хуже?

Дмитрий:
— Отличный вопрос! Я думаю, как я и планировал. Я учился статистике, специализация «Реклама». На четвёртом курсе я устроился работать в рекламное агентство и мечтал, что построю карьеру в этой отрасли. Потом я отправился служить в армию на 2 года и решил, что больше никогда не буду работать в рекламе и вообще в этой индустрии. Мне это надоело. Но потом я взялся за написание диссертации, и мне пришлось собирать материал. Так я оказался в Видео Интернешнл. И мне очень понравилось, ведь это оказалось это именно то, чему я учился. Цифры и медиа. Как раз то, что я хотел.

Виктор:
— С момента появления онлайн-кинотеатров в России к сегодняшнему моменту отношение к нам законодателей в корне изменилось. Сначала нас не замечали, потом нас заметили. На твой взгляд, то, что сейчас происходит на законодательном уровне в отношении видеосервисов, это скорее помогает или мешает? Это действительно вносит порядок в рынок? Или мешает сервисам развиваться дальше?

Дмитрий:
— Я полагаю, что чаще всего вмешательство государства в ту или иную индустрию не является драйвером ее развития. И мне кажется, что легальные сервисы, кинотеатры, прокатчики, видео ресурсы, правообладатели способны саморегулироваться и договариваться между собой, строить эту индустрию без стороннего вмешательства.

Виктор:
— Каким тогда должно быть вмешательство государства, если мы иногда сами просим в чем-то нам помочь? Например, в борьбе с пиратами. Оно должно быть на законодательном уровне или на рекомендательном?

Дмитрий:
— Это сложный вопрос и, честно скажу, он не в моей компетенции. Мое личное мнение таково: возможно, появление и развитие интернета меняет практику правообладания. Считается, что интернет и глобализация процессов меняют индустрию в корне. Например, мы видим, как поменялась индустрия такси. Меняется структура владения вещами. Мы будем владеть меньшим количеством вещей. У нас не будут скапливаться dvd, старые газеты или книги. В целом, интернет меняет формат владения. Возможно, надо подумать над тем, что действующая структура правообладания плохо совместима с интернетом. Может быть, должны быть некие иные правила дистрибуции контента. Может быть, контент должен быть доступен для сервисов относительно дешево, потому что он доступен почти везде. Например: сервис предлагает своим пользователям доступ к некоторому контенту. И все, вплоть до пиратов, выложили в сеть версию этого контента. Но его нормальная озвучка, звуковая дорожка, доступна только у легальных игроков. Пользователь платит легальному игроку за определенный набор сервисов, например 3D, или высокое качество. Тогда экономика немного повернется. Возможно, стоит пересмотреть попытки оградить весь контент полностью. Может быть, это звучит наивно, но мне кажется, именно в этой области нужно корректировать законодательство.

Виктор:
— Ты описываешь один из вероятных путей дальнейшего развития. По твоему мнению, российский видео сегмент развивается по примеру Запада? Или все-таки это свой путь?

Дмитрий:
— Я считаю, что это свой путь. По нескольким причинам. Очевидно, что мы уже не совпали в чем-то с Западом. Понятно, что есть общая глобальная модель, и все туда посматривают. Но существует очень много различий. Например, в 2012 году на очередных выборах президента в Америке Барак Обама существенную часть своего бюджета разместил на Hulu. Мне тогда показалось это знаком, в определённом смысле, признанием индустрии. Я говорил, что пройдет несколько лет в России и предвыборная реклама появится на наших сервисах. И это тоже будет флажком, что мы идем за ними. Но, как мы знаем, все пошло не так, реклама не появляется. Это один из примеров того, что у нас все развивается по-другому. Еще один пример – это подписная модель Netflix. Я не уверен, что мы довольно быстро придем к повторению этой системы здесь, потому что, на мой взгляд, один из драйверов популярности сервиса там – это оптимизация расходов на телевидении. Ведь в месяц Netflix стоит 10$. В России нет такого сильного рынка платного ТВ. Есть условно платное ТВ, когда тебе в счет вшивают 150-200 рублей за ТВ, и ты получаешь вообще все каналы. Это не совсем то же самое, что проголосовать рублем и купить телевидение. Поэтому здесь тоже все по-другому. Мне кажется, что у нас рынок намного плотнее, нежели за рубежом. У нас много игроков на нем.

Виктор:
— И Hulu, и Netflix присутствуют и в России, в том или ином виде. Нужно ли вообще российский рынок защищать от зарубежных игроков?

Дмитрий:
— Российский рынок защищать не нужно. Я не могу вспомнить ни одного зарубежного игрока в крупном сегменте, который бы доминировал в России (поиск, социальные сети, почтовые системы). В России довольно сильный рынок и сильные игроки, чтобы нормально конкурировать. У того же ivi, Megogo, Первого Канала или СТС есть достаточно компетенций, они имеют колоссальный опыт, чтобы дать отпор любому сервису. Лучше, когда регулирование происходит рыночно. Вот пришли Netflix со своими 10$, мы видели график, когда сначала был рост, а потом пошел спад, и пока, он никого не порвал. Пусть пробуют. Вдруг они принесут российскому рынку какую-то пользу. Я просто не думаю, что это возможно сделать малыми силами, без продолжительной кропотливой работы с учётом специфики нашего рынка.

Виктор:
— А если брать локальный рынок. Есть ли в России место для еще одного локального игрока?

Дмитрий:
— На мой взгляд, рынок довольно перенасыщен. В том виде, в котором он есть сейчас, новые запуски мне не очень понятны. За 5-6 лет развития индустрии в России кто-то запускается ежеквартально. Закрывается намного меньше, чем открывается. Мне кажется, что игроков многовато. Думаю, нет такого способа, чтобы сделать сервис, который в чистом виде повторит модель Megogo — это нелогично. Я думаю, что могут быть какие-то детали у крупных игроков, свои взгляды на место похожего сервиса в большой экосистеме. Например, Билайн собирается запускаться.

Виктор:
— Это телеком сервисы. У них есть уже своя абонентская база.

Дмитрий:
— Да, но рынок-то тот же. Они придут с телеком сервисом, но потенциально откусывать будут, скажем, у ivi. С другой стороны, еще одна особенность российского рынка – раз так долго никто не закрывается, значит, сейчас начнется некая сегментация. В Штатах есть расслоение. Есть Hulu, где условно все про ТВ, есть Netflix, в котором много всего, есть Amazon, который пытается его потеснить, пытаясь создавать свой контент. Но все равно количество сервисов ограничено. В России их слишком много. Я думаю, что раз никто не закрывается, значит, сейчас они начнут расходиться по разным сегментам аудитории, как телеканалы. Не будет сервисов со всем контентом, будут отдельные надстройки. Сейчас хорошо спозиционирована Amediateka — там все очень понятно. Я думаю, что со временем все перестанут пытаться создать самую большую легальную библиотеку. Ведь пять больших легальных библиотек означает, что каждый зарабатывает на них не очень хорошо. Я думаю, что произойдет некое перепозиционирование, по аналогии с телевизионными каналами.

Виктор:
— По модели Netflix. Когда сервис набирает критический объем аудитории, он начинает создавать собственный контент, на котором эту аудиторию удерживает и наращивает. Эта схема понятна. На твой взгляд, жизнеспособна ли схема, когда правообладатели или мэйджоры создают или задумываются о создании собственных видеосервисов?

Дмитрий:
У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Надо посмотреть, сколько таких сервисов может выдержать пользователь. Если представить, что контент таким образом фрагментируется, то у нас есть M мэйджоров, сверху еще N телеканалов. Если представить, что каждый собирает подписку на свой контент, то мы приходим к пакетам, похожим на то, что было в кабельном телевидении. И какая должна быть покупательная способность, какая должна быть у них цена, чтобы что-то собирать? Едва ли человек живет категориями мэйджорского контента. Среднестатистический человек за пределами индустрии вообще не знает, кто есть кто. Утрированно: для пользователя есть Disney с мультиками, только потому что был “Час Диснея” по воскресениям и какие-то большие релизы, которые зацепили его внимание, может быть есть постфактум связка нескольких релизов с другими большими мэйджорами. Но в общем восприятии зрители эту индустрию так не разделяют. Для человека просто появляется много-много сервисов, где кусочками сложен контент. Человеку непонятно, как он складывается. И мне кажется, сложно развивать большое количество подписных сервисов, потому что человек все равно не может столько платить и потреблять. Такая же история была с кабельными каналами. Человек может заказать 100 каналов, но, в конце концов, все равно скатывается к стабильному объему потребления. Я считаю, что рынок сам все отрегулирует. Мне кажется, что количество подписных сервисов уже не должно существенно расти, и уж тем более ограничиваться маленькими блоками контента. Это не пойдет на пользу рынку. Едва ли можно развиваться на ограниченном контенте.

Виктор:
— Мы с тобой много говорим про видео, но у нас в России есть огромный рынок – это Pay TV, и вообще ТВ. На твой взгляд, какое будущее у рынка ТВ в России? Умирает телевидение, возрождается, перевозрождается? Что будет дальше?

Дмитрий:
— Это самое интересное. Мне самому хочется за этим понаблюдать. Я, правда, не знаю, что будет происходить. С одной стороны, я вижу вектор, который есть за рубежом – диджитализация. И это касается всех СМИ. Интернет становится частью других технологии, например, рекламных носителей. Интернет приходит также и в телевидение и позволяет развивать addressable tv. У нас происходит все немного по-другому, глобальная линия другая. Телевидение пытается делать вид, что на самом деле интернет – это тоже телевидение. Мне кажется, это не очень органично и довольно странно. Это немного разворачивает нас от общей тенденции. Тем не менее, понятно, что телек не умер. Было время, когда казалось, что телевидение сильно пострадает, потому что есть видеосервисы. Это совершенно разные сегменты, дальше они будут идти навстречу друг другу. Если не влезать в это извне, они будут сближаться и друг друга обогащать. Медиапотребление будет формироваться из лент телеканалов и интернета. Мне кажется, все самое интересное впереди. Интересно смотреть, что делает Megogo, интересно наблюдать, что делает Смотрёшка, интересно то, что происходит на Яндексе. Телевидение не умрет, но ему нельзя продолжать делать вид, что ничего не происходит. Все сильно поменяется, поменяется медиапотребление. Телепрограмма уже живет по-другому, контент не всегда уже идет от телевидения в интернет. Появляются достойные проекты. Нужно больше экспериментировать, пытаться построить вместе интересную индустрию.

Виктор:
— Дима, спасибо тебе за очень интересную беседу.

Дмитрий:
— Спасибо тебе. И спасибо RUVOD.